Музейное дело, часть I: от государственных строек до частных замыслов
За последние полтора года Главгосэкспертиза выдала 25 положительных заключений на строительство и реконструкцию музейных объектов, на середину июня в рассмотрении находилось еще 15 комплектов документов. Промышленные корпорации, профильные ассоциации, частные инвесторы заинтересованы в создании новых музеев. И впервые за долгие десятилетия музейным строительством предметно занялось государство
Если все получится, как запланировано, в обозримом будущем в Сочи появится уникальный туристический объект — подводный музей вина. Автор замысла, профессиональный технолог, энолог, руководитель Ассоциации виноградарей и виноделов Сочи Мария Чумак, в беседе с BFM.ru подчеркнула, что связывает свои надежды в первую очередь со строительством «Сочи гранд марины» и вообще сочинских марин, создающихся в рамках федеральной концепции развития яхтенной инфраструктуры в Азово-Черноморском регионе.
По словам эксперта, сама идея опустить вино под воду не нова. Например, такой объект уже существует в Греции, хотя он и не позиционируется как музей: просто в воду там заложены кубы с вином. «Рядом с моим домом оказался клуб аквалангистов, и я вдруг задумалась: Черное море, конечно, не сильно богатое по сравнению, скажем, с Красным, однако же и у нас люди активно погружаются, смотрят морскую природу, изучают дно. И я представила, что, наверное, было бы интересно заложить вот такой музей, который стал бы одновременно и точкой туристического притяжения, и местом исследования хранения вина на Черном море и воздействия природных и температурных морских режимов на качество его, вина, созревания», — говорит Мария Чумак.
И вспоминает, что как-то увидела в коллекции «Винодельни Бердяева» красивые бутылки, покрытые мелким ракушечником. «Оказывается, да — они закладывали свое вино на «морское» хранение в Крыму, когда Ассоциация крымских виноделов проводила такой эксперимент. Он, кстати, оказался успешным, потому что и температура воды плюс 12 градусов, и легкое покачивание бутылок на дне моря, и отсутствие прямых солнечных лучей — все это положительно влияет на вызревание вина. В связи с чем я решила: давайте повторим крымскую историю — сделаем интересный авторский проект у нас в Сочи. И занялась исследованием, возможно ли это», — рассказывает Мария Чумак.
Мария Чумак руководитель Ассоциации виноградарей и виноделов Сочи «Я написала письма, кажется, всем, кому только можно: пограничникам, в наш Центральный морской порт, в Администрацию морских портов Черного моря, в администрацию Сочи, по-моему, даже в таможню. В общем, во все инстанции, которые могли бы дать хоть какую-то конкретику: как мы можем все это дело у нас организовать. К сожалению, многие ответили, что это не в их компетенции и они не готовы этим заниматься. Но в одном месте мне рассказали, что такой музей натолкнется на серьезную проблему, связанную с отметкой 40 метров: повыше — наше вино размотает первый же шторм, как бы мы его ни крепили; еще выше — нам уже не подходит температурный режим, потому что летом вода прогревается до плюс 28 градусов, велико проникновение солнечных лучей, плюс там ходят рыболовецкие и все прочие суда; на 40 метрах нет никаких штормов и покачиваний; ниже — все занято слоем сероводорода, и если мы опустим туда вино, то, во-первых, о музее придется забыть, потому что никакие аквалангисты туда не спускаются, а во-вторых, сероводород будет воздействовать на пробки и мюзле. Короче говоря, к работе надо привлекать химиков и физиков, поэтому временно мы проект приостановили — ждали, пока у нас запустится история со строительством марин. Вроде бы в этом году уже все официально подписали. И сейчас надо еще немного подождать и понять, с кем предстоит вести дальнейшие переговоры. Очень надеюсь, что в составе марины такой музей все же сможет появиться, но нам, конечно же, хотелось бы зайти туда под каким-то административным крылом и стать членами какой-то ассоциации музеев. Потому что тогда мы бы имели совершенно другую экономику проекта: если нам просто выделят в марине площадь по стандартным арендным ставкам, боюсь, музей получится сверхдорогим».
Вот такая история, которая, конечно же, дает отличный повод задуматься: а много ли музеев появляется ежегодно у нас в стране? Кто в основном является инициатором их появления и за чей счет, государства или инвесторов, строятся и реконструируются музейные здания? И трудное ли это в принципе дело — спроектировать и построить новый музейный объект?
Смотрите также:
Правда ли, что микрозелень полезна?
Какое время дня лучшее для спорта?
Четырехдневная рабочая неделя: «за» и «против»
Почему европейцы стали реже заниматься сексом?
Как правильно построить свой день для большей эффективности?
Какой домашний питомец может принести миллионы?
По данным Главгосэкспертизы, за 2023 год и первые шесть месяцев 2024 года по итогам проведения государственной экспертизы проектно-сметной документации на строительство или реконструкцию музейных объектов было выдано 25 положительных заключений. При активном участии экспертов Главгосэкспертизы реализуются такие важные проекты, как реконструкция Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамеры) в Санкт-Петербурге, строительство и реконструкция объектов Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника в Архангельской области, строительство нового корпуса Музея Мирового океана в Калининграде и другие.
Новый корпус Третьяковской галереи на Кадашевской набережной. Фото: Василий Кузьмичёнок/АГН «Москва»
«По состоянию на первую половину июня 2024 года Главгосэкспертиза рассматривает проектно-сметную документацию еще по 15 музеям. Среди них четыре культурно-образовательных комплекса в Калининграде, Владивостоке, Кемерове и Севастополе, которые возводятся по поручению президента страны. В настоящий момент специалисты проводят экспертизу проектов различных этапов строительства данных объектов. Кроме того, в мае завершилось строительство нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в Москве. Главгосэкспертиза детально рассматривала каждый этап и каждый раздел проектной документации, чтобы будущее здание было не только красивым и современным, но и безопасным, эффективным и надежным», — пояснили BFM.ru в ведомстве.
Светлана Балашова заместитель начальника Главгосэкспертизы России «Сегодня подходы к организации музейных пространств, их реконструкции претерпевают существенные изменения. Все чаще в музеях создаются многофункциональные пространства с самым современным оборудованием. Конечно, при рассмотрении проектно-сметной документации по таким объектам нашим экспертам необходимо находить баланс между сохранением исторического облика и современными требованиями норм и правил проектирования, в том числе связанным с соблюдением требований пожарной безопасности, вопросами инженерии, передвижения больших людских потоков, обеспечения доступности для маломобильных групп населения и так далее. Поскольку многие музеи исторически располагаются в объектах культурного наследия и памятниках архитектуры, при проектировании возникают трудности с соблюдением этого баланса: с одной стороны, необходимо сохранить первоначальный облик здания, с другой, сделать пребывание посетителей в музее комфортным, а также обеспечить сохранность музейных экспонатов. Поэтому работа экспертов Главгосэкспертизы направлена не только на то, чтобы оценить современные решения, привнесенные в старинные здания, но и на то, чтобы не нарушить предмет историко-культурной охраны — от вензелей на фасадах до балок и перекрытий и так далее».
Конечно, далеко не все создающиеся в стране музеи имеют масштаб новых зданий Третьяковки или Музея Мирового океана. Далеко не все находятся под пристальным вниманием Главгосэкспертизы и других контролирующих органов. Да и вообще, далеко не обо всех известно за пределами определенного круга интересантов. Вот, например, многие ли знают, что в России существует премия «Корпоративный музей»? В первом конкурсе, который состоялся в 2018 году в Перми, участвовало всего 16 музеев, в шестом премиальном сезоне участников было более 80, а в реестре, который ведется на сайте премии, значится уже более 200 корпоративных музеев со всей страны.
Наталья Нечаева директор национальной премии «Корпоративный музей» «Конечно, корпоративный музей — понятие относительное. Подобные структурные единицы могут называться (да и быть, по сути) выставочными залами, залами трудовой славы, профориентационными центрами — абсолютно по-разному. Но что их отличает от других музеев — они всегда являются структурными подразделениями предприятий, компаний, госкорпораций и работают на их задачи. Если смотреть в разрезе всей страны, то в большинстве своем корпоративные музеи — это небольшие внутренние помещения, не здания, а именно помещения. Но в последнее время (и это четко выраженная тенденция!) предприятия начали задумываться о том, что история их жизни и их достижений может и должна активнее выполнять профориентационные функции и что для этого в экспозициях должны использоваться современные интерактивные музейные технологии. Поэтому все чаще выделяются средства для строительства отдельного здания музея. Хотя, безусловно, не все еще понимают, насколько это важно, да и не все могут себе позволить отдельный музейный комплекс».
В числе самых впечатляющих, наиболее запоминающихся корпоративных музейных объектов Наталья Нечаева называет Музей железных дорог России и Музей Гознака в Санкт-Петербурге, в городе Кировске Мурманской области — расположенный в старинной башне музей «Фосагро» (филиала АО «Апатит»), а также открывшийся после реконструкции музей легенды отечественного автопрома — ГАЗа — в Нижнем Новгороде. В городе Полевском Свердловской области музей Трубной металлургической компании (ТМК) работает в здании, имеющем статус архитектурного памятника федерального значения. А еще одно здание, которое ТМК отреставрировала и в котором открыла свой корпоративный музей, находится в городе Первоуральске Свердловской области, и так уж получается, что это единственный музей на весь город.
Музей железных дорог России в Санкт-Петербурге. Фото: rzd-museum.ru
«К сожалению, у нас в стране множество прекрасных корпоративных музеев (например, судостроительной компании «Адмиралтейские верфи» или центра судоремонта «Звездочка»), которые находятся внутри, и доступ туда, как на большинство оборонно-промышленных предприятий, невозможен. Поэтому сегодня речь все чаще идет о том, чтобы создавать музейные комплексы за воротами предприятий. Я бы очень хотела, чтобы этот призыв услышали многие «закрытые» отрасли: скажем, в музей завода «Пермские моторы» просто так не попадешь, а музей-то прекрасный! И таких историй — сколько их по всей стране!» — подчеркивает Наталья Нечаева.
Но вернемся к «обычным» музеям. Насколько часто новички появляются в их среде? В основном благодаря чему они появляются — государственным программам или частным инициативам? Насколько сложно новому музею получить готовое здание или землю под строительство? Да и так ли уж нужны сегодня государству и обществу новые музейные объекты? Об этом BFM.ru побеседовал с искусствоведом, историком архитектуры, директором Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Елизаветой Лихачевой.
— Насколько часто появляются музеи, сказать сложно, потому что любой новый музей — это прежде всего коллекция. Иногда ведь музеем называют объект галерейного типа, хотя там показываются «чужие» вещи и своей коллекции такая институция не имеет. Сложно ли получить землю, здание под музей? Тоже по-разному. Если это частная институция, то, как правило, есть определенные сложности. Хотя существует правовая форма, которая называется «частное учреждение культуры», и в принципе, собственник может на территории своего большого пространства просто построить музейное здание — так, например, создавался Музей русского импрессионизма. И он действует до сих пор, несмотря на то, что изначальный собственник коллекции в России уже давно не живет. Если мы говорим о музеях, которые возникают, скажем так, по инициативе общественных организаций, там все немножко сложнее, потому что, как правило, сами общественные организации не готовы нести расходы, связанные с музеем, — это довольно дорогое удовольствие. Если говорить о новых зданиях при старых музеях, для старых музеев (когда, например, в Перми музей переезжает из городского собора, где он долгое время находился, собор возвращается Церкви, а музею строится новое здание), то здесь, как с любой государственной стройкой, — как пойдет: бывает, очень быстро строят, бывает, очень медленно. Ну вот здание ГМИИ имени Пушкина строится очень долго, а есть примеры, когда буквально за несколько лет возводятся прекрасные комплексы, как в Севастополе или как вот сейчас в Кемерове достраивается. То есть нет какого-то общего правила.
— Понятно, у всех по-разному. Ну а сами-то новые музеи нужны государству, обществу или хотя бы узкому кругу заинтересованных?
— Сколько нужно музеев, сложно сказать, потому что музеи разные. Если мы говорим про музеи изобразительного искусства, то, на мой взгляд… не то чтобы чем больше, тем лучше — это не совсем правильно, потому что музей — институция, которая находится вне времени. Иногда их появление связано с прихотью какой-нибудь, и такие примеры есть и в Москве. Это, например, галерея художника Александра Шилова, которая существует на региональные деньги, платит за нее Москва, но я не знаю, насколько это будет актуально через 10, 20, 30 лет, мне сложно сказать. Я полагаю, что с содержанием этой институции возникнут некоторые проблемы. Что касается всех остальных музеев, то все по-разному. Вот, например, есть частный музей Вадима Задорожного. Вадим — коллекционер военной и автомобильной техники, он сам создал музей, сам построил себе здание, и это один из самых интересных музеев в Московском регионе. То есть еще раз — выделить какие-то общие правила невозможно.
— Но государство поддерживает создание музеев? Вообще, у него есть сегодня четкая музейная политика?
— Да, причем впервые за очень-очень долгое время — на самом деле, почти за 30 лет! Эта тенденция началась где-то лет пять назад, и сейчас государство активно обращает внимание на музеи, старается отдать долги, что называется, достроить все, что не было достроено на протяжении десятилетий. Потому что в конечном итоге выяснилось, что музеи — один из краеугольных камней культурного ландшафта. Театры — у них все бывает периодами: хороший худрук и труппа — театр блистает, потом с худом что-нибудь происходит или с труппой — и театр скатывается, превращается в рядовой. То же самое с концертными залами и другими институциями. А библиотеки и музеи — у них коллекция, и она их держит. На протяжении очень долгого времени государство вообще никак на музейные нужды не реагировало, и нам периодически вообще говорили — вы никому не нужны, и только расходы одни от вас. Сейчас становится понятно, что культурный ландшафт, культура вообще — это то, что в том числе объединяет страну. И теперь государство тратит значительные ресурсы на это, что, безусловно, меня лично как музейщика очень радует.
Недавно в своем блоге мэр Москвы Сергей Собянин отметил: «По количеству музеев и выставочных залов Москва занимает одно из первых мест в мире — в нашем городе их более 450. Последние несколько лет, в том числе благодаря нацпроекту «Культура», многие из них переживают второе рождение. С 2011 года в Москве были открыты 13 новых музейных площадок и 13 экспозиций были полностью обновлены». О новых музейных перспективах столицы — в следующий раз.
